Грума.
Белг приказал увести пленников. Теперь ему нужно было всё обдумать и переварить услышанное. Эта спутница гномов, а ведь её или её тела так и не нашли. Кто же мог убить черноборода? Это была не охрана, они не знали об этом, врятли бы кто-то смог пробраться мимо них незамеченным. Остаётся только одно, чернобород украл эту пленницу, а она убила его и сбежала. Как она смогла убить черноборода ножом, да ещё и так, что этого не услышала охрана, а потом ещё сбежать оттуда? Ох, и не проста вся эта история, однако, некогда этим заниматься, орки вот-вот пойдут на штурм, и тогда всё будет кончено. Надо поспать хоть пару часов, да и продолжить заниматься обороной города.
Белг отправился в спальные покой, где лёг кровать и тут же заснул. Проспал он недолго, так как его почти тут же разбудили. Это был один из верных ему офицеров, он был чрезвычайно взбудоражен и тяжело дышал, видимо ему пришлось быстро и долго бежать.
— «Что такое? Орки пошли на штурм?» — спросил Белг.
— Нет, нет, они оставили позиции у города, сняли осаду и ушли на запад.
— Как! Этого не может быть!
Он вскочил с кровати и бросился на улицу. Сев на лошадь, он поскакал к западной стене города, где царил переполох и оживление. Был ясный солнечный день, и со стены, расположенного на вершине холма города, открывался чудесный вид на лежащую внизу на западе покрытую перелеском равнину. Орки располагались большим лагерем вблизи города, ничуть не прячась от его жителей. Теперь же было видно, что этот лагерь оставлен, самих орков тоже было видно. Их огромное полчище двигалось вдалеке тёмной полоской на запад прочь от города. С других городских стен и башен наперебой поступали доклады, что позиции орков оставлены.
Всё это не укладывалось у него в голове, он хорошо видел, что внизу в оставленном орочьем лагере были уже почти достроенные осадные башни и тараны, можно было даже различить уже заготовленные штурмовые лестницы. Орки были уже практически готовы к штурму, но теперь они всё бросили и срочно уходили, хотя Белг прекрасно знал о том, что поблизости нет никакой союзной ему армии, которая могла бы представлять хоть сколь-нибудь значимую опасность для столь большого полчища.
Выждав немного, он выслал конных разведчиков, которые осмотрели городские окрестности и подтвердили, что орки действительно оставили их и ушли прочь.
Жители города, которые уже отчаялись в своём спасении, теперь были взбудоражены этой новостью. Сам же новый градоначальник вернулся в крепость, где он теперь не знал, что ему делать. Он думал, что осталось немного, и скоро орки покончат со всем этим и поэтому восстал и против градоначальника, офицеров из знатных дворянских родов, да и что там против самого черноборода. Хоть он и не убивал его, но кто же теперь в это поверит? Если орки и вправду уйдут совсем, ему, Белгу, светит только бесславная и ужасная смерть, как мятежнику, и никому он не сможет ничего теперь доказать.
Выход был для него теперь очевиден. Брать лошадь, запасы еды и верных людей, которые теперь повязаны с ним кровью и бежать куда глаза глядят, пока ещё есть такая возможность. Однако, поразмыслив, он решил не торопиться. Орки могли не уйти совсем, а просто предпринять какой-то хитрый манёвр, стараясь выманить их из города, поэтому необходимо было выждать хотя бы несколько дней, проводя разведку местности. Самому же ему необходимо было хорошо выспаться и подумать куда он будет бежать и с кем. Он теперь бросил вызов всей политической элите государства, так что бежать необходимо куда-то в другие земли, надо было поразмыслить куда.
Белг проспал почти весь день до вечера. Вечером он выслушал доклад разведчиков, которые подтверждали, что орки отошли от города не менее чем на сорок лин на запад, а на востоке их вовсе нет, так как они доехали до ближайшего селения на востоке, и орков там не было, соответственно путь на восток открыт.
Выслушав доклад разведчиков, Белг приказал осадное положение не снимать хотя бы до следующего утра, чтобы лучше посмотреть, как будет развиваться ситуация. Сам же он остался один, подумать, что ему теперь делать дальше. У него были кое-какие не очень большие сбережения. Да и теперь на полу перед ним всё ещё лежала кучка золотых монет, конфискованных у странных чужестранцев, которые никто не смел трогать. Хорошо подумав, он решил, что лучшее для него как для человека, находящегося в столь безнадёжной ситуации будет попытать удачу там, где она отвернулась от черноборода. Ведь деньги — это власть, и если гномы действительно говорят правду, он сможет заполучить огромное количество золота, вернуться с ним, найти себе сторонников, да и покончить со всей этой знатной гнилью не только в этом городе, но и во всём королевстве. Эта идея очень захватила его, так что он решил действовать незамедлительно.
Он вновь призвал томившихся в темнице гномов, которые уже были весьма изнурены. Он стал допытываться от них о пути в то место, где должна находиться драконья пещера, но они смогли убедить его в том, что не смогут описать это место так, чтобы он Белг, смог найти его только по описанию, да это и действительно было правдой. Даже сами гномы, прошедшие весь этот путь, теперь не были до конца уверенными в том, что смогут отыскать дорогу в эту пещеру.
Но Белгу они обещали показать дорогу с условием, что он отпустит их на свободу живыми, а себе может забрать хоть всё бывшее в пещере золото. Говорили гномы так, потому что проклятие драконьего золота было теперь очевидно и для них самих, да и дела их были прескверны и безнадёжны. Однако Белг был действительно человек слова, и он подумал, что ни будет ничего плохого в том, что он и в правду отпустит гномов, если они укажут ему место с сокровищами. Он вывезет золото из пещеры если не всё сразу, то постепенно, а если будет нужно, поставит туда охрану. Ну а пока гномы кому-то о золоте расскажут, в пещере уже будет пусто, так что если кто-то захочет прийти туда и посмотреть где лежало это золото, то пусть приходит, ему от этого не будет хуже. Руководствуясь данными соображениями, он честно пообещал гномам свободу и даже некое вознаграждение золотом, если клад окажется и в правду столь велик, как они говорят об этом.
Гномов он не отправил больше в темницу, а закрыл
